На следующий день старик доложил о случившемся Ходыреву.
Андрей закопал собак в лесочке, забрал все, что могло представлять какую-никакую корысть, а для стрелка «забыл» на подоконнике пачку патронов, заряженных тройной порцией пороха. Калибр стволов он знал доподлинно, поскольку ружье было украдено у старика Устинова в то же примерно время.
Больше Андрей Ходырев в Волковке не появлялся. Все было недосуг, да и охота к обустройству у него пропала. Зато старик Устинов отлучался с Волковской пасеки нечасто.
Лето для пчеловодов в тот год выпало на редкость удачное, с богатым взятком, поэтому старик сидел там почти безвылазно. Но в редкие свои приезды обстановку исправно докладывал. Замки как будто на месте. Окна тоже целы. Вроде после тебя никто с тех пор не бывал.
За лето с двадцати ульев старик Устинов накачал две тонны меду. Можно сказать, озолотел при нынешних-то бешеных ценах. Одну флягу с медом по осени он привез Ходыреву — в счет тех четырех пчелосемей, которые Андрей счел за лучшее оставить у старика под присмотром.
Такой оборот дел раздразнил Андрея и вызвал новый прилив деятельности. В марте он раздобыл и доставил на грузовой платформе в Волковку несколько мешков с цементом. На санях по насту свозил мешки на двор. В тот же приезд обошел догнивающие бараки, наковырял из печей пару тыщ кирпича и сложил на обдуве под навесом. Заодно убедился самолично — в доме с осени никто не бывал.
И вдруг — очередное «угощение». С пожеланием приятного аппетита. Пакостник открывал новый сезон.
С тяжелым сердцем Ходырев вышел из провонявшей избы на волю. Глубоко вздохнул. Нельзя сказать, чтобы он не ждал возобновления боевых действий вовсе. Мешки с цементом, например, он позаботился запрятать подальше в темный закоулок между двумя хлевушками, а сверху забросал деревянным гнильем и слегка притрусил опревшим сеном. Схоронено было надежно, и за цемент Ходырев не беспокоился. Зато кирпич — лежал на виду.
Он обошел подворье и заглянул под навес. Штук с полсотни кирпича сверху было разбросано и разбито, однако кладь уцелела. Затея скорее всего показалась Пакостнику чересчур трудоемкой, надрываться не стал.
И все же по прошлогоднему опыту Андрей Ходырев знал, что такой мелочевкой Пакостник ни в коем разе не ограничится. Стоило ли ради «угощения» и полусотни битого кирпича в такую даль «хлебать киселя»?
Он скидал битый кирпич на кладь — пригодится забутить фундамент, и пошел проверить мешки с цементом. На всякий случай.