- Ухновский, опять взаперти сидишь, извращенец? Совсем
от рук отбился. Ты хоть помнишь, какой сегодня день? – И пошло-поехало.
Илья болезненно сморщился.
- Эльза, погоди… не тарахти. Без тебя тошно. На хрена
мне знать, какой сегодня день? Год знаю, и ладно.
- Ухнюк, ты что… забыл? Костю Красникова похоронили.
Ровно год назад, день в день.
Илья скосил подозрительные глаза на тощую папку на
полу. Задумчиво почесал висок.
- Да…
- Что, да? Что?.. Вы же не один ящик водки с ним
выдули. В общем, вали сюда, извращенец. Помянем Костю.
Бросила трубку. Илья вздохнул. «Это вы с Красниковым
водку ящиками глушили, а я с ним так… от случая к случаю. Вернее, от выставки к
выставке». Он с трудом прогнал остатки
сна. Сел. Поднял с полу папку.
- Ишь, ты! Сам напоминает. Лавину устроил…
В папке оказался один-единственный лист ватмана.
Конечно, с карикатурой. Если этот ужастик можно назвать карикатурой…
На рисунке рукой мастера (тут надо отдать покойнику
должное) была наспех набросана литая чугунная решетка… вернее, фрагмент решетки,
частично прорисованный. И часть фронтона старинного особнячка. Вполне даже
узнаваемая. Будучи студентом, на пленэрах Илья У. сам любил писать знаменитое
кастлинское литье, стремясь передать рельефную тяжесть чугуна в сочетании со
старинной архитектурой. Наверняка, это был двухэтажный особняк купца
Кирпичникова, что напротив здания районной прокуратуры. Самый центр города.
Но эти аксессуары Илья У. отметил, что называется,
задним числом. Первое же, что сразу бросалось в глаза – мертвая голова с
залипшим в углу рта окурком, грубо наколотая поверх ограды на чугунную пику.
Голова была лысая, как у японского самурая, с буклями седых волос на висках и с
всклокоченной, слипшейся (от сукровицы?) бородой. Маска смерти была отвратна и
прорисована настолько реально, что художник почувствовал внезапный приступ
тошноты.
Он сунул ватман обратно в папку и зашвырнул в угол.
Всё еще ощущая рвотные позывы, пробурчал:
- Шутник хренов!
Спустя некоторое время, он уже собирался уходить,
где-то в глубинах души вдруг появилось сомнение, что мертвая голова на пике
вовсе не плод буйной фантазии покойного художника Константина Красникова. Илья
У. постоял в дверях, одетый, поколебался и, чертыхаясь, полез в темный, пыльный
угол отыскивать подаренную папку.