Случалось, среди ночи отец
вдруг вскакивал с постели, хватал охотничье ружье, пригоршню патронов и,
забившись в угол, водил стволами по сторонам. Нас это сильно пугало, и после
очередного приступа мама стала прятать ружье куда подальше.
* * *
Отцу еще повезло. Руки, ноги
на месте. Голова, хотя и контуженная, тоже. Мне тогда было, наверное, лет
пять-шесть. Однажды мы мастерили с ним бильярдный стол, детский. Отец достал по
случаю бильярдные шары, настоящие, хотя и маленькие. И взялся за дело. Я как
всегда при нем. В этот момент в окно постучали. Отец пошел открывать, обратно
вернулся с Овчинниковым, обычно он называл его
Сережкой. Сережка Овчинников, тоже из фронтовиков, инвалид, вечно пьяный. Ездил
мимо наших окон на «дамском» велосипеде (без рамы) и всегда грязно ругался.
Вслух, сам с собой. Что назад едет, что вперед.
- Афоня,
сукин сын, айда выпьем. Я ведь тебя еще таким помню… сопля зеленая!
И тыкал рукой в меня.
Вернее, не рукой, а зажатой в руке бутылкой водки, уже изрядно початой. Пока
отец с Овчинниковым распивали «Русскую», я невольно
приковался глазами к другой руке. Она была какая-то неестественная. Тогда я еще
не понимал, что это протез, а не рука, и удивленно таращился. Овчинников вдруг
захохотал, сдернул с плеча пиджак и, отстегнув, бросил «руку» на стол, перед
моим носом. Я потрясенно молчал.
- Небось, отец у тебя так не
сможет? Чтобы отстегнуть, а? То-то…
Овчинников неторопливо
закатал штанину выше колена и грохнул ногу на табурет. Вместо ноги тоже
оказался протез. Железный, страшный. Я шарахнулся в угол.
- Погоди, малай! Я тебе еще фокус покажу.
Он раскрыл рот и вдруг
вытащил изо рта стальную челюсть. Верхнюю и нижнюю. Поклацал
зубами и запихнул обратно. Я был в полном оцепенении. В ужасе. Но этот «фокус»
оказался не последним. Овчинников куражливо подмигнул, наклонил над ладонью
лицо. И вдруг протянул корявую ладонь ко мне. На ней лежал самый настоящий
глаз, а у Овчинникова вместо глаза розовела на лице
пустая дырка.
Я, конечно, в рев, начал
размазывать кулаками слезы, сопли, и отцу пришлось меня увести. Потом они
отправились еще за бутылкой, но догуливали уже у Овчинникова.
На соседней улице.